Проявлениям слабости воин противопоставляет проявления силы. Чувствам собственной важности и жалости воин противопоставляет смирение и уверенность в себе. Смирение воина– это принятие себя и других такими, какие они есть. Воин принимает свою судьбу и действует с безупречностью, отрешёно, с максимальной отдачей, в стремлении к свободе духа. Смирение обыденного человека – это прикрытие слабости и страха, это унижение перед теми, кого он считает выше себя и унижение тех, кто в его глазах низок, чтобы на их фоне казаться самому себе возвышенным. Смирение воина – это принятие жизни такой, какая она есть. Он ни перед кем не унижается и никого не унижает.«Не имеет значения, что именно кто-то говорит или делает. Ты сам должен быть безупречным человеком. Битва происходит в этой груди, прямо здесь»
К. Кастанеда, “Второе кольцо силы”.

Проявлениям слабости воин противопоставляет проявления силы. Чувствам собственной важности и жалости воин противопоставляет смирение и уверенность в себе. Смирение воина– это принятие себя и других такими, какие они есть. Воин принимает свою судьбу и действует с безупречностью, отрешёно, с максимальной отдачей, в стремлении к свободе духа. Смирение обыденного человека – это прикрытие слабости и страха, это унижение перед теми, кого он считает выше себя и унижение тех, кто в его глазах низок, чтобы на их фоне казаться самому себе возвышенным. Смирение воина – это принятие жизни такой, какая она есть. Он ни перед кем не унижается и никого не унижает.

«Каждому из нас требуется время, чтобы понять это и сделать своим достоянием. Я когда-то ненавидел само слово «смирение». Я – индеец, а мы, индейцы, всегда были смиренны и только и делали, что опускали головы. Я думал, что смирению не по пути с воином. Я ошибался. Сейчас я знаю, что смирение воина и смирение нищего — невероятно разные вещи. Воин ни перед кем не опускает голову, но в то же время он никому не позволяет опускать голову перед ним. Нищий, напротив, падает на колени и шляпой метет пол перед тем, кого считает выше себя. Но тут же требует, чтобы те, кто ниже его, мели пол передним»
К. Кастанеда, “Сказки о силе”.

Смирение воина – это осознание им того, что он является не более и не менее значимым, чем кто-либо другой, это признание себя равным всему остальному. В смирении нет жалости к самому себе, нет слабости и страха. Воин не оправдывает свои ошибки, он убирает иллюзии. Смирение обыденного человека – это культивация жалости к себе, потакание слабостям и невежеству. Смирение воина – это отрешённость от обыденного «я», процесс растождествления с эго.

Самоуверенность человека обусловлена зависимостью от мнения окружающих. Человек ищет своим действиям одобрения от других людей. Он получает чувство самоуверенности от причастности к толпе. Воин свободен от программ стадного существования, он рассчитывает на себя и не ищет подтверждений в глазах окружающих. Он совершенствует неуязвимость, безупречность – это смирение воина. Чувству жалости к себе воин противопоставляет уверенность в самом себе. Воин уверен в своей силе и воле к осознанности и свободе. Он знает, что имеет всё необходимое, для того чтобы освободиться от иллюзий и превзойти себя.

«— Боюсь, что ты путаешь темы, — сказал он. — Самоуверенность воина не является самоуверенностью среднего человека. Средний человек ищет определенности в глазах того, кто на него смотрит и называет это самоуверенностью. Воин ищет неуязвимости в своих собственных глазах и называет это смирением. Средний человек сцеплен с окружающими его людьми, в то время как воин сцеплен только с самим собой. Может быть, ты охотишься за радугами, ты гонишься за самоуверенностью среднего человека, тогда как тебе следовало бы стремиться к смирению воина. Разница между тем и этим — значительная. Самоуверенность обозначает, что ты знаешь что-то наверняка. Смирение включает в себя то, что ты неуязвим ни в поступках, ни в чувствах»
К. Кастанеда, “Сказки о силе”.

Безответственность парализует волю, культивирует позиции самоослабления, страха и жалости, погружает в деградацию. Обыденный человек не осознаёт своей ответственности и страдает от беспомощности и невежества. Он пытается утешить себя, компенсируя свои страдания индульгированием в слабости и потакании страстям. Безответственность приводит к пассивности и безволию, зацикливает сознание в самоослаблении и деградации. Человек постоянно занят бесполезными терзаниями, бесплодными попытками достичь желаемого внутреннего согласия и гармонии. Он испытывает неуверенность в принятии решений оттого, что не имеет должного осознания своей ответственности. Переполненность противоречиями не даёт душевного равновесия, человек потворствует своим нескончаемым эгоистическим амбициям. Его внутренний мир лишён силы и самодостаточности, человек не в силах с позиции безответственности преодолеть внутренние конфликты.

Безответственности воин противопоставляет осознанное принятие ответственности за свои мысли, слова, действия, отвергая безвольное подчинение иллюзиям, преодолевая наивную веру в собственную беспомощность, отбрасывая ничтожную жалость. Осознание ответственности преодолевает неуверенность, выработку индульгирующих мыслей, развивает осознанность, независимость, укрепляет волю, безупречность. Ответственность устраняет иллюзии и привязанности, удаляет программы зависимого существования, прерывает отождествление с эго.

Человек тратит колоссальный объём энергии на формирование и утверждение жалости к себе и продолжает расходовать силу на культивацию важности. Он использует жалость как эталон правильности своих решений, решений слабости. Человек постоянно ориентируется в жизни с позиции жалости к себе, он мыслит, говорит, действует, ища советы у своей жалости, но находит лишь бесконечную озабоченность, страх и истощение. Важность одурманивает сознание нарциссическим созерцанием образа себя, заставляя человека забыть о неизбежности смерти.

«Сейчас ты и представить себе не можешь,какие бесконечные усилия тебе потребовались, чтобы утвердить жалость к себе как отличительную черту на твоём острове. Жалость к себе была постоянным свидетелем всего, что ты делал. Она была прямо на кончиках твоих пальцев, готовая давать тебе советы. Воин рассматривает смерть как более подходящего советчика и свидетеля всего, что ты делаешь, вместо жалости к себе или ярости. После невероятной борьбы ты научился чувствовать жалость к самому себе. Но точно также ты можешь научиться чувствовать свой неизбежный конец, и теперь уже иметь на кончиках пальцев идею своей смерти. Как советчик, жалость ничто по сравнению со смертью»
К. Кастанеда, “Сказки о силе”.

Отношение к смерти как свидетелю и советчику, смирение, ответственность выявляют ничтожность эго-позиции, дают трезвость для принятия решений. Решения воина – решения силы. Воин не придаёт значения своей жалости, вместо неё он обращает сознание на качества, необходимые в развитии духа воина. Он заменил рабство иллюзиям на продвижение к свободе. Воин разрушает доминирующую позицию жалости к себе, избавляется от груза важности, отрезвляя себя осознанием неизбежной встречи со смертью.

«- Как может кто-либо чувствовать себя столь важным, когда мы знаем, что смерть преследует нас»
К. Кастанеда, “Путешествие в Икстлан”.

Воин использует осознание присутствия смерти как средство, дающее трезвость для принятия решений. Отстранение от чувства важности, жалости к себе, различных форм индульгирования способствует развитию контролируемой глупости, избавлению от привязанностей к иллюзиям и привычек вести внутренний диалог. Воин отвергает жалость,обретает трезвость, чувствуя неизбежность смерти, он учится у смерти.

«Его смерть сидит рядом с ним на циновке, они друзья. Его смерть самым загадочным образом советует ему, как выбирать, как жить стратегически»
К. Кастанеда. “Отдельная реальность”.

Человек считает, что, игнорируя мысль о смерти, он делает её несуществующей для себя, и что таким образом он в состоянии избежать её. Исходя из жалости к себе, он неспособен дать здравую оценку своим действиям, избежать сомнений и сожалений. Он убеждён в невозможности принятия ответственных решений – решений силы. Его вера в иллюзии делает его жалким и беспомощным. Осознание неизбежности и непредсказуемости смерти не оставляет места для колебаний в сомнениях и сожалениях. Отринув позиции индульгирования, преодолевая сомнения, воин принимает со всей ответственностью решения. Решения воина исполнены воли, силы, осознанности. Воин свободен от мелочных обид и разочарований. Его решения – проявления уверенности, самообладания, безупречности. Он отрешается от жалости и страхов, его необходимость – бесстрастное принятие решений. Мысль о неизбежности и непредсказуемости смерти не даёт возможности цепляться за свою важность и тратить время на деградирующее существование.

Источник:
andego-ixtlan.narod.ru